Уже две недели подряд я ощущал, что мир трясется. Армии ходили вокруг границы, военные с обеих сторон готовились к концу света. Глубинная дрожь трясла и меня. То и дело, что-то выскальзывало у меня из рук. Канал интуиции был забит помехами. И это говорило о том, что нужно быть осторожным. К сожалению, прокравшись и поозиравшись с неделю, я потерял концентрацию и упал с моноколеса. Два раза. Упс. Осторожность не всегда помогает.
— А я тут тоже упала, разбила коленки — говорила одна моя хорошая знакомая. — И мне в этот момент голос сказал, что колени — это ключ к движению.
Я посмотрел на свои разбитые колени и хмыкнул. Не зря отбивали ноги у статуй в древнем Египте, если хотели, чтобы они перестали действовать. Правда, руки статуй тоже отрубали — я посмотрел на ссадины на локтях , — и зарывали их головой вниз. Я почесал голову. Пока у меня с ней все в порядке. Это обнадеживало.
Картина мира зашипела, и как эффект между кадров, я четко увидел термоядерный взрыв. Мир опять затрясся. Надо было что то делать.
Тогда я прошел в исток этого сигнала, и оказался внутри сознания планеты, в ее внутреннем пространстве. Ее искажали непонятные импульсы, извращая и перевертывая гармонию мира. Это искажение выглядело, как будто бы вам нос повернули на 90 градусов и поставили на место. Два раза подряд и залили все это струйкой кислоты. В этом пространстве ничего не было понятно, кто это делает, зачем и когда. Однако искажение оставалось, и в виде струи хаоса разъедало основы бытия. Картина мира тряслась. Воздействие уже влияло и я ничего не мог поделать.
Однако само наблюдение уже может быть влиянием, даже если вы ничего не можете сделать. Вместо пыхтения и личностного влияния на ситуацию, я показал эту кривизну высшему сквозь себя. Я не настраивался на личностей, богов или духов. Мне было все равно, кто отреагирует. Я просто показывал сквозь себя более высшему пространству на это безобразие. Небеса молчали. Ноль реакции. Однако я не унывал, и продолжал в течении часа, двух, трех. Я показывал на проблему миру духов и ничего не просил, у меня не было никаких желаний. В самой проблеме было все написано. И тут небеса вдруг среагировали. Созвездие духовных небес, душа, которая питалась взаимодействием десятка миров, откликнулась, дернулась и снизошла ко мне в виде женского контура, за которым просвечивали звезды. Она легко прошла сквозь меня вовнутрь сознания Земли и все искажения в ее присутствии превратились в прах. Оглядевшись и потеряв интерес к этой элементарной с ее точки зрения ситуации, космическая женщина пошла по своим делам, и уже уходя обернулась и кинула в меня руной Альгиз. Эта руна прикрепилась на мое предплечье, и я дал ей это сделать. Я не чувствовал угрозы и принуждения.
Я наблюдал за небом душ, куда возвратилась богиня. Я так и не узнал ее имени, да это мне и не было нужно. Имя нужно для вызова, а у меня есть ее руна, которая создавала связь.
Мир резко успокоился, что тоже выглядело подозрительно. Я же приготовился к последствиям этого визита. Удар по основам бытия не остается незамеченным.
В этот же вечер на празднике костров и огня Лаг ба-Омер, на горе Мерон в честь раби Рашби, основоположника кабалистики, задавило 45 человек и покалечило 150. Затем было пара случаев в синагогах, после чего тряска прекратилась.
А я задумался над этой ситуацией. Привлечение высших сил для меня было невозможно без их интереса. А интереса поболтать с личностями на том уровне я вообще не видел. Интерес представляли проблемы человечества, но их еще нужно было узреть. Ну а ситуация каббалистов, заставила меня задуматься. Скорее всего их трясло так же, как и меня. Просто у них был другой масштаб и их удары случайности тоже были другого масштаба. Были ли они источником искажения, связаны ли они с правительством США, человеческими жертвоприношениями и возможностью термоядерного взрыва, я не ведал. Хотя все это я ощущал в проблеме. Я не думаю что силам, разрулившим ситуацию, они были интересны. По человечески, я им соболезновал, хотя бы потому что несколько моих друзей были вхожи в их ряды. Скорее всего, что-то у них сломалось на глубинном уровне. Надеюсь они смогут это починить.
Я взглянул на Землю, хрупкость мира исчезла. Это было хорошо.
